Отправлено: 25.08.09 14:53. Заголовок: Демидовы

Род Демидовых: прошлое и настоящее
В ряду имен, оставивших яркий след в отечественной истории, особое место принадлежит выходцам из древней Тулы, семье уральских горнозаводчиков и меценатов Демидовых, уже в конце XVIII - начале XIX века ставших и у себя на родине, и за ее пределами своеобразным символом российской предприимчивости, российского богатства и российской щедрости.
О Демидовых известно многое, но это известное всегда преподносилось однобоко, часто - с густым отрицательным оттенком. Кузнецы, оружейники, именитые люди, дворяне, заводчики, землевладельцы, крепостники, душегубы, фальшивомонетчики, жестокие эксплуататоры, меценаты, удачники, моты, бесцветные личности - вот далеко неполный перечень титулов и эпитетов, применяемых к представителям рода Демидовых в разные времена. Однако эти названия мало что говорят о создателях основ горнометаллургической промышленности России и поистине небывалом размахе их меценатской и благотворительной деятельности на пользу Отечества.

Никита Демидов
История рода Демидовых уходит корнями в петровскую эпоху и ведет свое начало от тульского кузнеца Демида Григорьева сына Антюфеева. Сын его, Никита Демидович, оружейных дел мастер, человек яркой и необыкновенной судьбы, лично известный Петру I, в 1720 году получив за заслуги перед Отечеством дворянство с фамилией Демидов, стал родоначальником знаменитой династии уральских горнозаводчиков Демидовых и дал жизнь мощному родословному древу, ветви которого растут и умножаются в течение вот уже трех столетий.
Поворотным моментом в судьбе Никиты Антюфеева стала встреча в Туле с Петром I, который по достоинству оценил мастерство и деловые качества тулянина. И хотя история их знакомства овеяна легендами, именно она положила начало кипучей деятельности Никиты Антюфеева сначала в Туле, а затем и на Урале.
Это было время, когда в мучительной и кровавой ломке старых устоев шло становление новой России. Петр I вел войну со Швецией за выход России к Балтийскому морю. Нужда в железе была острейшая. Необходимо было не только создать собственную металлургическую базу и обеспечить армию оружием, но и найти талантливых,мыслящих по-государственному людей, способных понять и осуществить великие замыслы царя-реформатора. Именно таким человеком стал выходец из тульской оружейной слободы Никита Антюфеев, получивший из рук Петра I фамилию Демидов и ставший одним из активнейших сподвижников государя в его делах по переустройству России.
«Хорошо, если бы у тебя было, - сказал однажды Петру I генерал-адмирал граф Апраксин, - человек десятка два таких, каков Демидов». «Я счастливым бы себя почел, - отвечал государь, - если бы имел несколько таких отличных людей».
В 1695 году Никита Демидович пускает свой первый металлургический завод в Туле, а в 1702 году, получив во владение казенный Невьянский завод, перебирается на Урал, где приступает к закладке новых заводов. Интересы страны, прежде всего военные, требовали металла и снаряжения гораздо больше, чем давали действующие казенные заводы, и требовали немедленно. Еще в 1701 году Петр I писал посланному на Урал думному дьяку Андрею Виниусу: «Ради бога, поспешайте с артиллериею, как возможно: время яко смерть».



Именно в это время появилась так называемая «Память Никите Демидову», написанная Виниусом по указу Петра I, - программный документ, обязывающий Никиту расширить заводское дело на Урале «во умножение всякого железа, крупного и мелкого оружия, чтоб всегда в довольстве было...». На Никиту Демидова, таким образом, налагалась обязанность быть, ни много ни мало, главным поставщиком железа в стране.
Без правительственных привилегий развернуть железное дело на Урале было невозможно. И Никита Демидов их получает. Так, ему разрешалось «владеть лесами, землями и угодьями … во все стороны от Невьянского завода ... по тридцать верст», а также несколькими слободами в Верхнетурском уезде с селами и деревнями, в которых насчитывалось около трехсот крестьянских дворов и более тысячи душ мужского пола.
Верным помощником во всех его делах был старший сын Акинфий, отличавшийся особой энергией и обладавший широкими практическими знаниями в области горного дела и металлургии. Он знал в совершенстве не только доменное и кузнечное дело, но также мортирное и пушечное литье.
За сравнительно короткий срок отец и сын добились на Урале многого. Невьянский завод, за который они расплатились поставками железа и оружия по низким ценам, вскоре превратился в крупнейшее металлургическое предприятие и давал чугуна и железа иногда в 5-10 раз больше, чем все казенные заводы Урала вместе взятые. Более того, он вышел на первое место в России не только по количеству, но и по качеству выпускаемого металла. А потому в 1713 году правительство, разорвав контракты с другими заводчиками, дало большой заказ Никите Демидову на поставку артиллерийских снарядов, а в 1715 году ему же поручили ставить железо для морского ведомства.
Более того, Петр I своим именным указом от 5 июля 1718 года предписал Адмиралтейству для нужд российского флота принимать только высококачественное железо с демидовских заводов, а «с других никаких заводов железа Адмиралтейству имянным е.в. указом за негодностью принимать не велено».
Это ли не свидетельство того, что Демидовы за сравнительно короткий срок сумели превратить некогда неприбыльный казенный завод в крупнейшее и образцовое предприятие России, где не только плавили чугун, медь и делали железо, но и изготавливали башенные и столовые часы, инструмент, металлургическое оборудование, котлы, трубы, якоря и разнообразную посуду. «Таких заводов не токмо в Швеции, но и во всей Европе не обретается», - отмечалось в указе Берг-коллегии от 19 января 1726 года.
Наряду с наращиванием производства на Невьянском заводе Никита и Акинфий Демидовы строили на Урале новые заводы и вели подготовку к освоению высококачественных железных руд горы Высокой, которые Никита Демидов испытывал и получил хорошие результаты еще в Туле в 1697 году, дав заключение: «железо самое доброе ... к оружейному делу лутче свицкого».
В 1716-1720 гг. были пущены Верхнетагильский чугуноплавильный, Шуралинский и Быньговский молотовые заводы. В 1720 году началось строительство Выйского доменного завода, где двумя годами позже был получен первый чугун из железной руды Высокогорского месторождения. В 1722 году был построен Нижнелайский молотовый завод, а в 1725 году вступил в строй Нижнетагильский чугуноплавильный и железоделательный завод с самой крупной в Европе доменной печью. Никита Демидов не дожил до пуска первой нижнетагильской домны 37 дней. Скончался он 17 ноября 1725 года в Туле и был похоронен в приходе Николо-Зарецкой церкви, как полагают, рядом с могилой отца.
Современники высоко ценили талант и деловые качества Никиты Демидова. Его деятельность высоко оценивало и государство, особенно Петр I, который еще при жизни горнозаводчика пожелал отлить из меди его статую и поставить ее «в вечную его память» на одной из площадей Петербурга.
В 1709 году в награду «за ...верные службы и ставку сибирского железа» Никите Демидову был пожалован чин комиссара, а в 1720 г. он получил дворянское звание, которое всерьез не принимал, тем более что заготовленный Петром I указ о возведении его в дворянство в силу ряда случайностей оказался государем неподписанным. Ошибка была исправлена в 1726 году Императрицей Екатериной I, 24 марта подписавшей указ о пожаловании детям и внукам Никиты Демидова потомственного дворянства. Тогда же им был пожалован и герб, на котором изображены три рудоискательные лозы «...во знак их любопытства в приискании металлов» и серебряный молот «...во знак произведения их трудом и коштом медных и железных заводов».

 Отправлено: 25.08.09 15:01. Заголовок: Акинфий Никитич Демидов

Акинфий Никитич Демидов
Наследником Никиты Демидова стал его старший сын Акинфий, человек суровый, предприимчивый, наделенный светлым умом, железной волей, недюжинной энергией и организаторским талантом.
Необыкновенно точную характеристику дал Акинфию Демидову Д.Н.Мамин-Сибиряк: «...главным носителем и осуществителем широких замыслов царя (Петра) являлся гениальный сын Никиты Демидова - Акинфий Никитич Демидов. Это был alter ego царя-работника, его недремлющее око. Было много общего в этих натурах: оба работали до кровавого пота и, кажется, не знали границ своим замыслам».
Благодаря энергии и таланту Акинфия Демидова, уральский металл с заводским клеймом «Старый соболь» уже в XVIII веке стал экспортироваться в Европу, а затем и в Америку. Его покупала даже Англия - многовековая и признанная монополистка в области металлургии.
Акинфий не только благополучно управлял огромной уральской промышленной империей, но и активно осваивал новые сибирские территории. С его именем связано начало освоения природных богатств Алтайского края. В 1726 году близ озера Колывань он строит свой первый на Алтае медеплавильный завод, а несколько позже при впадении р. Барнаулки в Обь возводит Барнаульский сереброплавильный завод. Позднее из заводского поселка при Барнаульском заводе вырос город Барнаул, основателем которого справедливо считают Акинфия Демидова. .
При Акинфии Демидове в юго-западной части Алтайских гор было открыто свыше 30 рудных месторождений, в том числе и знаменитое Змеиногорское, из руд которого в 1743 году было получено первое российское серебро, а несколько позднее и золото. Так, благодаря Акинфию Демидову, начиная со второй половины XVIII века, Россия смогла себе позволить начать поставки золота за рубеж.
Уже к середине XVIII века Демидовы имели свыше 30 заводов, более половины которых построил Акинфий. Ему одному принадлежали 25 заводов, из которых 22 находились в Центральной России и на Урале, где его трудами и трудами его отца была создана мощная горнопромышленная империя и заложен фундамент тех несметных богатств, которые позволили их потомкам не только принимать весомое участие в развитии отечественной металлургии, науки и культуры, но и в течение почти двух столетий оказывать заметное влияние на экономическое и культурное взаимодействие России и Западной Европы.
Демидовых справедливо считают одними из основоположников горнометаллургической промышленности России, и в этом нет преувеличения. Построенные ими заводы уже в первой половине XVIII века давали продукции в четыре раза больше, чем казенные. Более того, благодаря Демидовым, уже в 30-х годах XVIII столетия Россия по масштабам производства железа обогнала индустриальную Англию и прочно заняла первое место в мире, удерживая это первенство до конца XVIII века.
За свою деятельность на благо Отечества Акинфий Никитич Демидов, уже будучи дворянином, в 1740 году был удостоен чина статского советника, а двумя годами позже произведен в действительные статские советники «за тщательное произведение и размножение железных и медных заводов».

 Отправлено: 25.08.09 15:17. Заголовок: Демидовы в Италии

Первым из Демидовых побывал в Италии Прокофий Акинфиевич Демидов во время своего большого заграничного путешествия. Историк С. Шубинский писал: „Цель этого путешествия заключалась, конечно, в желании посмотреть на заморскую роскошь и испытать те развлечения и наслаждения, которых нельзя было достать в России ни за какие деньги. Останавливаясь во всех главнейших городах Европы, Прокофий Акинфиевич предавался такой праздной и шумливой жизни и делал такие чудовищные закупки разных предметов роскоши, что привел иностранцев в ужас. Пируя на лукулловых праздниках Демидова, они с недоумением качали головами и говорили друг другу на ухо:“Как он мотает! С чем-то выедет отсюда?», а Прокофий Акинфиевич между тем посмеивался вслух над бедностью Европы, отзываясь, что ему некуда тратить денег и что он не может достать себе даже самое необходимое. Такое бездумное бросание денег, разумеется, скоро сделало имя Демидова известным за границей. Везде, где он ни проезжал, его принимали, как принца,- с почестями и низкопоклонством».
В России П. Демидов жил в Москве. Унаследовав в Москве несколько домов, Прокофий выстроил на Басманной улице близ Разгуляя еще один дом самой затейливой архитектуры и снаружи обшил его весь железом — как защиту от частых по тем временам пожаров.
Шубинский: «Внутренняя отделка дома была великолепна и вполне соответствовала колоссальному богатству хозяина. Массы золота, серебра и самородных камней ослепляли глаза, на стенах, обитых штофом и бархатом, красовались роскошные картины; зеркальные окна и лестницы были уставлены редкими растениями; мебель из пальмового, черного и розового дерева поражала своей тончайшей, как кружево, резьбой; на мозаиковых полах лежали ковры из тигровых, собольих и медвежьих шкур; на потолках были развешаны в золотых клетках птицы всех стран света; по комнатам гуляли ручные обезьяны, орангутанги и другие звери; в мраморных бассейнах плавали разнородные рыбы; мелодические звуки органов, искусно вделанных в стены, увеселяли слух посетителей; в столовой фигурные серебряные фонтаны непрерывно били вином; роскошный и обильный обед был во всякое время готов для всех желающих — словом, Демидов сосредоточил в своем доме всю роскошь и великолепие, которые только были достигнуты тогдашнему искусству и фантазии».
Однако Прокофий Акинфиевич Демидов вошел в историю не только своей экстравагантностью.
На строительство и нужды Московского Воспитательного дома один только Прокофий Демидов пожертвовал 1 107 000 рублей серебром. На его средства при Воспитательном доме было создано родовспомогательное отделение, а в 1773 году открыто первое в России коммерческое училище для купеческих детей. 70 тысяч рублей Прокофий пожертвовал на основание дома для подкидышей в Петербурге и больницу, предназначенную для бедных рожениц. Общая сумма его пожертвований на благотворительные цели превысила 4 млн. рублей. И это не считая стоимости четырех тысяч пудов полосного сибирского железа, поставленного с заводов Прокофия для строительства Московского Воспитательного дома.

Николай Никитич Демидов


Н.Н Демидов переехал во Флоренцию из Парижа после смерти первой жены, Елизаветы Александровны, и вскоре сменил Н.Ф. Хитрово на посту русского посланника при дворе великого герцога Тосканского. Граф Д.П. Бутурлин, также много лет проведший во Флоренции, описал быт и нравы русской колонии во Флоренции в бытность там Н.Н. Демидова, который, по словам Бутурлина, «зажил там владельным княхем»:
«Нанимаемый им палаццо Серистори у моста delle Grazie представлял пеструю смесь публичного музея с обстановкою русского вельможи прошлого века. Тут были французские секретари, итальянские конторщики, приживалки, воспитанницы и в дополнение ко всему этому французская водевильная труппа в полном составе... Сверх сего штата постоянно проживали у него бездомные игроки и паразиты... Здесь находилась и выставка малахитовых и других ценных вещей, а в саду - коллекция попугаев. Оба эти отделения были доступны флорентийским зевакам...Французские спектакли давались два раза в неделю, а затем следовал бал.Самого хозяина, разбитого параличом, перевозили из комнаты в комнату в креслах с колесами.Конюшни были наполнены английскими кровными лошадьми...
Из Флоренции Демидов управлял и своими заводами. Вообще, несмотря на то, что значительную часть жизни Николай Никитич провел за границей, ему блестяще удавалось руководство колоссальным хозяйством - обширная переписка с управляющими полна указаний, советов, "повелений". "Все зависит единственно от собственной моей воли, а не от распоряжений приказчиков", - писал он своим уральским управляющим. А когда в отчетах приказчиков что-то бывало не ясно, он немедленно требовал явиться к нему для объяснений... во Флоренцию. Получив такое приказание, приказчики через всю Европу неслись к барину на тройке. А если учесть, что ни на каком другом языке как на родном они не говорили, то уповать им приходилось лишь на то, что "язык до Киева доведет". Отчитавшись и получив новые инструкции - мчались сломя голову обратно на Урал - выполнять, что барин приказал!»

ФЛОРЕНТИЙСКИЙ ПАМЯТНИК
И в далекой Флоренции не забывал Демидов про Россию. На его деньги в Петербурге в 20-е годы было открыто училище архитектуры, живописи и ваяния. Копии мировых шедевров для него Николай Никитич заказывал в Ватиканском музее. В 1824 г. в связи с наводнением в Петербурге Демидов пожертвовал 50 тысяч рублей на раздачу беднейшим жителям города, пострадавшим от стихийного бедствия.
Палаццо Серристори, где жил Демидов, находился в квартале Сан-Никола за рекой Арно. Квартал был бедный, и Николай Никитич развил и здесь бурную благотворительную деятельность. Ее размах поражал флорентийцев. Он основал и содержал до конца жизни приют для престарелых, аптеку, бесплатную начальную школу на 160 мальчиков из бедных семей. Для того чтобы школа не прекратила своего существования и после его смерти, он сдал в аренду городским властям два флигеля, примыкающих к палаццо Серристори с условием, что арендная плата пойдет на содержание школы.
В 1871 году вблизи приюта, на выходящей на набережную Арно уютной площади был установлен большой мраморный памятник. Его в 1871 году по заказу сына Демидова Анатолия поставил скульптор Лоренцо Бартолини. Николай Демидов в центре композиции изображен в виде римского сенатора, обнимающего своего сына. Женская фигура, сидящая с лавровым венком у ног сенатора, символизирует Признательность населения Флоренции. По углам постамента - четыре статуи-аллегории: Природа, Искусство, Милосердие и Сибирь (!). Площадь, на которой стоит памятник, называется Piazza Demidoff - площадь Демидова.
Как и его предки, Николай Никитич оставил двум своим сыновьям - Павлу и Анатолию - наследство вдвое больше полученного им от своего отца.

http://www.indf.ru/demidoff.asp?page=1&t=1&m=1
http://history.ntagil.ru/1_10.htm

 Отправлено: 25.08.09 15:19. Заголовок: ФЛОРЕНТИЙСКИЙ ПАМЯТНИК

Памятник почетному гражданину Флоренции Николаю Никитичу Демидову на площади его имени.

 Отправлено: 25.08.09 15:27. Заголовок: Скульптурное собрание Демидовых

Олег Неверов

Скульптурное собрание Демидовых

Николай Никитич Демидов (1773–1828) стал первым в семье уральских заводчиков собирателем античной скульптуры. Мы достаточно хорошо осведомлены, когда было положено начало его собранию и при каких обстоятельствах. В 1818 и 1819 годах русский заводчик финансирует раскопки в Тиволи («Вилла Квинтилия Вара») и в Риме (местность у Латеранских ворот, близ виллы Санта-Кроче). Наряду с «Юным Вакхом в львиной шкуре» (ГЭ) и «Сатиром, наливающим вино» (ГЭ), пожалуй, интереснейшая в этой серии находок статуя так называемой «Сидящей Агриппины», реставрированной в виде музы танцев Терпсихоры (ГЭ). Раскопками и реставрацией руководил римский скульптор Игнацио Весковали. В эпоху Римской империи превращенный в популярный портретный тип, этот вариант может восходить к замечательному созданию греческой классики, вышедшему из мастерской Фидия — его «Сидящей Афродите». В демидовской реплике голова не принадлежит статуе. Более подробны наши сведения о находке 1822–1823 годов остатков древней скульптурной мастерской, раскопанной Весковали на средства Н.Н. Демидова на Эсквилинском холме. Отчет о раскопках был опубликован Пьетро Висконти в «Актах папской археологической Академии». Исследование фундаментов двух смежных домов (№ 46-48) на Via dei Quattro Cantoni привело к открытию шести скульптур, приготовленных в древности к реставрации, но так и не востребованных заказчиком ко времени гибели скульптурной мастерской. После реставрации всех шести статуй И. Весковали половина находки поступила в папский музей (ныне — в Латеране), а три мраморных Сатира были куплены Демидовым (ГЭ).

Пожалуй, наиболее интересной частью собрания Демидова были портретные статуи римских императоров. Первая из них (без головы) была найдена в Фалериях в 1821году. (ГЭ). Император II века, по-видимому, Траян или Адриан, представал здесь в воинском панцире. Разноречивые сведения сопровождали находку одной из интереснейших скульптур коллекции. Это — редкая бронзовая статуя императора, считавшаяся в свое время то портретом Мария или Юлия Цезаря, то изображением Гальбы. Ныне в ней видят представителя «эпохи солдатских императоров» III века — Требониана Галла (Нью-Йорк, Музей Метрополитен). Эта статуя впервые была опубликована в 1849 году в Петербурге. Автор ее описания, архитектор О.Монферран, сообщает следующее: «В юности, когда я учился в Риме, одно важное лицо русского двора добилось от его святейшества папы Пия VII разрешения провести на свой счет раскопки в винограднике, расположенном недалеко от собора Святого Иоанна Латеранского. Множество статуй было результатом этих раскопок… Они продолжались два года, и стоимость их превышала 100 000 пиастров. После столь больших расходов господин Н.Н.Д(емидов) решил, что следует прервать исследование… Наша статуя, найденная при этих раскопках, была скинута с пьедестала и лежала в кусках, погребенная под руинами зала, центр которого она некогда занимала. Так как следовало опасаться, чтобы она не привлекла внимание администрации папских музеев, и чтобы ее важность не вызвала желания приобрести ее, куски были тотчас же упакованы и отосланы во Флоренцию, где из-за отсутствия ее законного владельца она оставалась еще много лет…»1. В письмах художественного агента баварского кронпринца Людвига сохранились несколько иные сведения: в 1820 году князь Станислав Понятовский, племянник покойного польского короля, решает покинуть Рим. Колоссальный бронзовый бюст «Мария» (агент Людвига считает его «Гальбою») предназначен к продаже за 3000 скуди, кронпринц давал лишь 500. Тогда Понятовский «взял Гальбу с собой во Флоренцию, где позже он попал в руки князя Демидова и оттуда переехал в Санкт-Петербург»2. У исследователя ХХ века разногласия эти вызвали скептическое заключение: «Рассказы об обстоятельствах его находки немного подозрительны, и сомнительно, базируется ли вся история на фактах…»3

Н.Демидов задумал грандиозный план раскопок Римского Форума. Если бы он был осуществлен, не понадобились бы дорогостоящие расследования, начатые Пьетро Розой и занявшие всю вторую половину XIX века. Воспоминания об этом оставил Стендаль: «Однажды, когда г. Демидов еще жил в палаццо Русполи, он в моем присутствии сказал, что, желая оставить воспоминания о своем пребывании в Риме, он мог бы снять десять или двенадцать футов земли, покрывающей мостовую Форума от Капитолия до арки Тита. Правительство предоставляло в его распоряжение пятьсот каторжников, которых г. Демидов должен был оплачивать»4.

Этот план не осуществился, да и сам русский магнат получил приказ папы Льва XII покинуть Рим. И все из-за того, что его французские комедианты поставили в демидовском палаццо водевиль, где один из персонажей назывался Сен-Леоном! Это было воспринято как намек на его святейшество. Демидов удалился во Флоренцию. Стендаль заключает эпизод: «Сколько… статуй нашел бы великодушный русский, который хотел произвести раскопки Форума!… Как бы это украсило память о нем!… Имя Демидова проникло бы в Америку и Индию вслед за именами Наполеона, Россини и лорда Байрона»5.

После смерти Н.Демидова его младший сын Павел становится обладателем скульптурного собрания и редкой бронзовой статуи. Когда он умирает (в 1840 году), его вдова, А.К.Демидова, приказывает удалить из парадных апартаментов особняка несколько «нецеломудренную» в ее античной наготе скульптуру. Монферран, строитель особняка Демидовых (Б.Морская, 43), видит ее чуть ли не на чердаке и просит старшего брата умершего, Анатолия уступить статую ему. Из письма, посланного последним из Флоренции, видно, что редкая бронзовая скульптура вызывала у знатоков сомнения: «Мне не нужно большего, чем уверенность в подлинности этого шедевра, и коль скоро это установлено, я даже аплодирую этому, так как именно я получаю удовольствие прибавить его к Вашей коллекции»6.

Монферран собирался уступить статую «одному из прекраснейших музеев Европы», как он не без лести называл Новый Эрмитаж Николая I, но после его смерти, вдова архитектора увезла ее в Париж, и в 1896 году новый владелец продает скульптуру представителям Нью-Йоркского музея.

Однако в 1851 году больше полусотни статуй из демидовского собрания было приобретено для Нового Эрмитажа за 100 000 рублей7. Сохранилось письмо министра Двора П.М. Волконского обер-гофмаршалу графу Шувалову от 19 января 1851года : «Государь Император изволил приобрести покупкою у надворного советника Анатолия Демидова для Нового Эрмитажа за сто тысяч рублей серебром коллекцию древних скульптурных произведений, состоящую из 53 предметов. Прошу приказать академику Теребенину принять оную и поместить в Новом Эрмитаже. При сем 28 рисунков с описанием»8. Известно, что торжественное открытие музея состоялось 5 февраля 1852 года. На акварелях К. Ухтомского «Зал греческой скульптуры»(1853), «Кабинет скульптуры в Новом Эрмитаже» (1854), Л. Премацци «Зал древней скульптуры» (1856), в «Путеводителе по античному отделению Эрмитажа» Л.Стефани (М., 1856) и в описании соответственных залов «Музея Императорского Эрмитажа» Ф. Жиля (СПб., 1861) все скульптуры из коллекции Демидовых представлены. На плинтусах статуй и на фонах рельефов имеется своеобразная маркировка — буквы «РА», нанесенные резцом, видимо, это — след раздела имущества между братьями, и их следует расшифровывать как имя «Paul».

Наиболее любопытен торс Афины из зеленого базальта. Это римское подражание греческой архаической пластике было найдено в руинах виллы Лукулла близ Неаполя. Мы видим его на акварели К. Ухтомского « Кабинет античной скульптуры» (1854). У пилона на той же стороне зала размещен демидовский «Торс императора в панцире».

На акварели К.Ухтомского «Зал греческой скульптуры» (1853) у стены примыкает к пилону упоминавшаяся «Статуя сидящей Агриппины», ей соответствует «Статуя сидящей царицы». Эта статуя была найдена в 1819 году в Риме у Латеранских ворот перед виллою Санта Кроче. В этом же зале находились, как видим, три сатира из находки в скульптурной мастерской на Эсквилине, а также — «Сатир, наливающий вино» и « Юный Вакх с доспехами Геракла». Наряду со скульптурами в залах Нового Эрмитажа, посвященных античной пластике, были выставлены рельефы, канделябры и декоративные вазы из камня9.

Самыми редкими и ценными были три колоссальные портретные статуи императоров Адриана, Антонина Пия и Марка Аврелия. Статуя Адриана происходит из старого римского собрания в палаццо Санта Кроче. Она составлена из самых разных кусков реставратором XVIII века. В основе — торс атлета, который увенчан головой императора позднего времени. Атрибуты символизируют деятельность Адриана как законодателя и властителя мира.

Статуя Марка Аврелия была приобретена в римском палаццо Ланте. Здесь, кажется, торс — работа XVIII века в подражание греческим статуям атлетов. Император — философ, совершивший, однако, немало военных подвигов, представлен в образе римского бога войны Марса. Правой рукой император опирается на копье (ныне утраченное ), в левой держит большой меч в ножнах. Хотя статуя буквально «смонтирована» реставратором из отдельных разновременных кусков, как это было принято в XVII — XVIII веках, в получившемся ансамбле нет ничего, что было бы чуждо древнему римскому типу. Он восходил к героизированной греческой скульптуре. О нем писал энциклопедист Плиний Старший: «В старину посвящались изображения в тогах. Понравились и обнаженные с копьем в руке, по образцу эфебов в гимнасиях, которые называются “Ахиллесами”. Грекам свойственно ничего не прикрывать, а римлянам — наоборот, притом в изображениях воинов придавать панцирь»10.

Колоссальная статуя Антонина Пия, возможно, самая интересная в этой демидовской иконографической серии. Император предстает именно в схеме «togatae effigies», о которых писал Плиний. Таким представал римлянин вне войны. Статуя была найдена в 1825 году под Римом, близ Латеранских ворот, и, кроме мелких деталей, хорошо сохранилась. Известно, что в 158 г.н.э. император Антонин Благочестивый по случаю 25-летия своего правления получил от Сената важную почесть — ему была воздвигнута статуя как миротворцу, прекратившему войны. Этим объясняется тога, мирная одежда императора, и свиток в его руке — очередной эдикт его миротворческой политики. Статую императора сопровождала в древности говорящая многозначительная надпись- легенда: «Pacator orbis» — «Замиритель вселенной»11.

Все три колоссальные портретные статуи императоров зафиксированы в акварели К. Ухтотомского «Зал греческой скульптуры» (1853). В его же акварели «Так называемая зала Колыванской вазы» (1858) представлен колоссальный бронзовый бюст — фрагмент неаполитанской статуи «Геракла Фарнезе». Б. Кёне отнес ее к XVI веку12.

Видимо, этот же самый бюст упомянут в 1828 году в документе, испрашивавшем разрешения на вывоз скульптурного собрания из Флоренции. В разделе «Bronzi neri» читаем: «Ercole Farnese»13.

В том же зале «Большой вазы» Нового Эрмитажа находился второй бронзовый бюст колоссальной статуи Антиноя в образе Вакха. В «Описании» Ф. Жиля 1861 года он представлен так: «Колоссальный бюст Антиноя-Вакха. Копия со знаменитой колоссальной статуи, находящейся в Риме в музее Св. Иоанна Латеранского»14.Поскольку оригинал был найден в Остии в 1798 году, видимо, копия (как и в случае с «Гераклом Фарнезе») относится к началу XIX века. Б.Кёне допустил здесь ошибку: оригиналом демидовского бюста была колоссальная статуя Антиноя-Вакха из Ватиканских музеев. Она была найдена в 1795 году, так что наше предположение о времени изготовления статуи остается в силе.

Среди декоративных рельефов, поступивших в Новый Эрмитаж, — «пастиччио» XVII века «Фавстул, нашедший Ромула и Рема». Н.Н.Демидов приобрел его в Палаццо Карпенья. Рельеф, сюжет которого — встреча возвращающихся воинов, при дополнении недостающих частей справа и слева был отнесен к легенде о начале Рима. В акварели Ухтомского «Кабинет античной скульптуры» (1854) рельеф предстает вмонтированным в стену в оконном проеме.

В коллекцию скульптур, созданную Н.Н.Демидовым, попадали и настоящие подделки. Так было с тремя рельефами, якобы найденными в Кумах в 1823 году, а на самом деле — созданными скульптором Винченцо Монти. Из них один — «Три парки» в 1835 году еще находился в демидовском особняке на Б.Морской, 43 (ныне — в ГЭ15). Второй — «Зевс и Афина» хранится в Мюнхене16. А третий — скопированный по знаменитому рельефу «Дедал и Икар» из виллы Альбани, находится в Музее Метрополитен в Нью-Йорке, пройдя через собрание М.П.Боткина17.

Вместе с античными статуями, в 1851 году приобретенными для Нового Эрмитажа, поступили в музей и три работы новых скульпторов. Это — «Три грации» К.Финелли. Эта группа была отослана в Таврический дворец, а позднее (с 1856 года) мы ее видим украшающей Зимний сад (см. акварель К.Ухотомского «Зимний сад» (1860). Вторая группа — «Похищение Ганимеда» А.Тадолини. И, наконец, — портрет Н.Н.Демидова работы Б.Торвальдсена. Очень символично, что в эту покупку был включен портрет того, кто являлся истинным создателем демидовской коллекции древней пластики, ставшей украшением николаевского Нового Эрмитажа.

 Отправлено: 25.08.09 15:38. Заголовок: Скульптурное собрание Демидовых

Римский скульптор с греческого оригинала III века до н.э. Сидящая женщина («Царица»). Мрамор. ГЭ


Фрагмент кратера с дионисийским шествием. Рим. I век. Мрамор. ГЭ


Луиджи Премацци. Зал новейшей скульптуры. 1856. Акварель

 Отправлено: 26.08.09 12:39. Заголовок: Анатолий Николаевич Демидов

Из истории династии Демидовых

Брат Павла Николаевича, Анатолий Николаевич Демидов, человеком был ярким, с характером сложным и во многом противоречивым. Он родился в марте 1813 года во Флоренции, в пятилетнем возрасте лишился матери и затем воспитывался отцом, предоставившим ему полную свободу.

Почти всю свою жизнь Анатолий Николаевич прожил в Европе, сначала состоя на службе при посольствах России в Риме, Лондоне, Вене, Париже, а затем, выйдя в отставку и получив бессрочный отпуск, прочно обосновался во Флоренции.




От отца он унаследовал страсть к собирательству произведений искусства. Во Флоренции, на доставшейся ему по наследству вилле Сан-Донато он собрал грандиозную художественную коллекцию, которая считалась одной из лучших в мире: ценнейшие картины и мраморные статуи, изделия из бронзы, скульптуры, оружие, уникальные образцы прикладного искусства и мебели.

Так же как его дед и отец, Анатолий Демидов покровительствовал художникам, особенно жившему тогда в Италии Карлу Брюллову. Брюллову он заказывает грандиозное полотно «Последний день Помпеи», оплачивает его, показывает сначала в Риме, потом в Милане и Париже, а затем привозит его в Петербург и дарит Николаю I, прекрасно понимая, что тот передаст
его в Эрмитаж, и оно станет достоянием Отечества.

Так, благодаря Анатолию Демидову, итальянская публика смогла познакомиться с шедевром русского искусства, а Россия получить бесценное творение великого мастера. А ведь меценату, оплатившему это полотно, в то время не было и двадцати лет.
Удивительна серьезность замыслов молодого Анатолия Демидова. 27 марта 1830 года семнадцатилетний Анатолий обращается к Императрице с просьбой: «Отец мой и брат имели... счастье от избытков своих принести в дар отечеству жертвования. Столь драгоценный ... пример внушает и мне мысль при вступлении ... в права совершеннолетия ... учредить в столице заведение, которое могло бы принести существенную пользу и остаться памятником желания моего не отстать от предшественников ... в делах благотворения и пользы общественной».

Речь шла об устройстве в Петербурге Дома трудолюбия, в котором, по мысли Анатолия, бедные люди могли бы получать ежедневную работу и заработок, «...не прибегая к постоянному способу испрашивать подаяние». На это Анатолием был положен капитал в 500 тысяч рублей.

Открытие Демидовского дома трудолюбия состоялось 19 марта 1833 года. Он был взят под покровительство Императрицей Марией Федоровной, а Анатолий Николаевич Демидов был назначен его попечителем. Дом трудолюбия находился под опекой Демидовых вплоть до 1917 года. В 1894 году при нем была открыта рукодельно-профессиональная школа и первое в России женское коммерческое училище для подготовки счетчиц, кассирш
Помимо капитала в 500 тысяч рублей, пожертвованного на устройство дома трудолюбия, Анатолий Николаевич ежегодно выплачивал 12 тысяч рублей на содержание 80 воспитанниц. В 1834 году он внес 100 тысяч рублей на строительство в Петербурге Николаевской детской больницы, которую патронировал и его брат Павел Николаевич.

Как и старший брат, Анатолий не жалел денег на медицину. Немалые суммы по его указанию были выплачены на покупку кроватей для холерных больных, устройство временных госпиталей, благоустройство офтальмологических больниц в Одессе и Петербурге. На средства Анатолия Демидова в том же Петербурге раздавались бесплатные
обеды беднякам, причем только в 1839-1851 годах было выдано более трех миллионов порций.

Подлинной сенсацией стало открытие в демидовской меднорудянской шахте «Надежная» в 1835 году многотонного (400 т) гнезда поделочного малахита, в том числе монолита весом около 40 тонн, названного в «Горном журнале» произведением, «которого до сих пор не встречали в коре Земного шара». С этого момента Анатолий становится «признанным королем малахита», взяв в свои руки как продажу его внутри страны, так и вывоз за границу.

Демидовским уральским камнем лучшего качества и цвета отделываются парадный зал в доме П.Н.Демидова на Большой Морской улице в Санкт-Петербурге и знаменитая на весь мир Малахитовая гостиная Зимнего дворца. Из малахита тагильских заводов Павла и Анатолия Демидова на императорских фабриках изготавливаются вазы, камины, столы, мозаичные панно и другие изделия, до сих пор поражающие своим великолепием посетителей многих русских и европейских музеев. В библиотеке Ватиканского дворца находится большое распятие из малахита замечательной русской работы, подаренное Анатолием Демидовым Папе Пию IX.
Императорскому же Эрмитажу в 1835 году он дарит грандиозную малахитовую ротонду, ныне украшающую аванзал Зимнего дворца, а несколькими годами позже безвозмездно
поставляет в казну пятнадцать тонн отборного малахита, оцененного в 300 тысяч рублей, для сооружения колонн и пилястров строящегося Исаакиевского собора.

Отборный малахит поставлялся и на собственную фабрику Анатолия Демидова, которую он завел в 1847 году на Васильевском острове Петербурга. Изготовленный на фабрике малахитовый кабинет на Всемирной выставке в Лондоне в 1851 году был признан «самым достопамятным и необыкновенным явлением в истории промышленности».

Нередко биографы указывают на тщеславие Анатолия как основной двигатель его меценатской деятельности. Этим, в частности, объясняют и его женитьбу в 1840 году на Матильде де Монфор, родной племяннице Наполеона Бонапарта, дочери его младшего брата Жерома Бонапарта и принцессы Вюртембергской, родственницы Николая I по матери. Именно тогда великий князь Леопольд II Лорранский пожаловал Анатолию тосканский титул князя Сан-Донато, который Николай I носить ему в России не разрешил.



Брак этот оказался недолгим. В 1845 году супруги развелись не без участия русского царя, который обязал Анатолия не только дать развод Матильде, но и назначить ей годовое содержание в 200 тысяч франков. Эта обязанность перешла и к наследникам Анатолия, так что без преувеличения можно сказать, что Матильда де Монфор почти всю свою жизнь была на содержании Демидовых.Анатолий с детских лет исповедовал культ Наполеона, хотя никогда его не видел. Оказавшийся неудачным брак с Матильдой де Монфор не изменил его намерения создать Наполеоновский музей.

В 1851 году он приобретает первуюрезиденцию Наполеона на острове Эльба, строит на ее месте грандиозную виллу Сан-Мартино и наполняет ее памятными вещами и произведениями искусства. Одновременно церкви Мизерикордии в главном городе Эльбы Портоферрайо он дарит несколько наполеоновских реликвий - копию гроба, в котором был похоронен Наполеон в Париже, и копии бронзовых слепков посмертной маски Наполеона и его руки. Более того, он выделяет церкви крупную сумму денег с пожеланием, чтобы ежегодно 5 мая, в день смерти Наполеона, служили торжественную мессу.

Каково же было мое удивление, когда, побывав на Эльбе, я узнала, что служить мессу в честь Наполеона 5 мая стало традицией, и она сохраняется до сих пор.
Некоторые из современников Анатолия Демидова из-за неординарности некоторых его поступков называли его снобом или даже плейбоем. А между тем этот «сноб» и «плейбой» в середине 1830-х годов организовал на свои средства первую в России серьезную научную экспедицию по изучению сырьевых ресурсов Крыма и Донбасса. Участвовать в ней были приглашены видные российские и зарубежные ученые, в том числе главный горный инженер и профессор Парижской горной школы Ф.Лепле.

Богато иллюстрированное четырехтомное издание с результатами работы экспедиции увидело свет в Париже в 1842 году. Первый (вступительный) том Анатолий Николаевич написал сам, обобщив собранные им материалы по этнографии и статистике обследованных земель. На русском языке он был опубликован в 1853 году, а год спустя вышла из печати книга Ф.Лепле в переводе профессора Г.Щуровского. Расходы на эту экспедицию и последовавшие за ней публикации превысили 450 тысяч рублей.Не менее продуктивной была деятельность Анатолия Демидова и на посту президента Императорского Минералогического общества, которое он возглавлял и финансово поддерживал с 1844 по 1865 год.

Немало сделал Анатолий и для популяризации русской культуры за рубежом. Благодаря ему, европейская общественность познакомилась с шедеврами русского зодчества по рисункам французского художника А.Дюрана, экспедицию которого по России Анатолий финансировал. Он же впервые представил европейскому зрителю искусство создателя русско-византийского стиля в архитектуре К.А.Тона, оплатив и установив в Карлсбаде, Брюсселе и Спа изваянные Тоном бюсты Петра I.Вряд ли только тщеславие руководило Анатолием Демидовым, когда по просьбе своего друга Г.П. Волконского он помогал известному русскому певцу Михайлову-Остроумову совершенствовать свое певческое искусство у Россини и Алари в Италии.

Находясь вдали от России, Анатолий Демидов не забывал и о своей нижнетагильской вотчине. При нем и его брате в Нижнем Тагиле было построено новое каменное здание центрального госпиталя (ныне это Демидовская больница). В 1854 году в Тагиле открылась первая публичная библиотека, куда предписывалось «постепенно собрать ... все важнейшие и лучшие книги России». В первой половине XIX века в Нижнетагильском горном округе Демидовых на «господский кошт» содержались горнозаводское Выйское училище, приходские и ремесленная школа, «практические классы» для детей рабочих, основанная Н.Н.Демидовым художественная школа, две библиотеки, краеведческий музей и даже театр.

Последние годы Анатолий Николаевич был очень болен, и даже собранные им художественные ценности не радовали его. Видимо, чувствуя приближение конца, он начал распродавать свои коллекции на аукционах, которые, начиная с февраля 1870 года, следовали один за другим. Последний из десяти аукционов состоялся в Париже 26-28 апреля 1870 года, за два дня до его смерти.

Скончался Анатолий 29 апреля 1870 года в возрасте 57 лет и был похоронен в Париже рядом с матерью, Елизаветой Строгановой, в родовой усыпальнице Демидовых на кладбище Пер-Лашез. Поскольку прямых наследников у Анатолия Николаевича не было, все его состояние, включая гигантскую художественную коллекцию и титул князя Сан-Донато, перешло к его племяннику, сыну старшего брата Павла, Павлу Павловичу Демидову.

http://www.dp.perm.ru/article.php?id=3585

 Отправлено: 26.08.09 12:46. Заголовок: УРАЛЬСКИЕ КНЯЗЬЯ САН-ДОНАТО, ИЛИ ОСОБАЯ СТРАНИЦА В ИСТОРИИ ДВУХ КУЛЬТУР

УРАЛЬСКИЕ КНЯЗЬЯ САН-ДОНАТО, ИЛИ ОСОБАЯ СТРАНИЦА В ИСТОРИИ ДВУХ КУЛЬТУР
ДЕМИДОВЫ В ИТАЛИИ

Первым Демидовым, который, приехав в Италию, избрал её своей второй родиной, стал Николай Никитич Демидов. Осиротев в 13 лет, он уже в 18 был подполковником при дворе Екатерины II, затем – тайным советником при Павле, возглавил дело Демидовых на Урале, а для изучения зарубежного опыта отправился в путешествие по европейским странам. Однако угроза наполеоновского нашествия заставила его забыть о собственных интересах и вернуться на родину. В 1812 г. Николай Никитич снаряжает на собственные средства «Демидовский полк», сам берет в руки оружие и участвует со своим 14-летним сыном в Бородинском сражении! Эстет и ценитель прекрасного, он заслужил тогда благодарность императора и фельдмаршала Кутузова. Ближе к пятидесяти Николай Никитич перебрался сначала в Рим, а затем во Флоренцию. Это он устроил здесь художественный музей и богатейшую картинную галерею; основал дом для призрения престарелых и сирот. И неслучайно Стендаль называет его «самым щедрым в Италии благотворителем». Неразрывно связана с Италией и жизнь его младшего сына – Анатолия Николаевича (1813–1870). Историки отмечают, что именно он унаследовал от отца страсть к путешествиям, коллекционированию, экстравагантность и способность творить благие дела. Уже в 20 лет он основал в Петербурге благотворительный приют. А во Флоренции, продолжая начатые отцом дела, подарил большое малахитовое распятие замечательной работы Папе Пию IX. Ныне оно хранится в библиотеке Ватиканского дворца. Анатолий с успехом служил дипломатом при посольствах России в Риме, Флоренции, Лондоне и Париже. Любопытно, что женился Анатолий Демидов на Матильде Бонапарт, племяннице Наполеона. И Великий Герцог Тосканский Леопольд II по случаю свадьбы присвоил ему титул князя Сан-Донато.

Получив по наследству от отца виллу Сан-Донато, Анатолий Николаевич превращает её в своего рода музей, собрав совершенно сказочную коллекцию скульптуры, изделий из серебра и слоновой кости, мебели и книг. Однако с 1863 г., потеряв к вилле интерес, Анатолий Демидов начал распродавать свою коллекцию и умер через два дня после последней распродажи, состоявшейся 28 апреля 1870 г. Наследником своего имущества и всех титулов он делает племянника Павла Демидова (1839–1895), который попеременно жил то во Флоренции, то в Киеве. Но, женившись в 1871 г. на княгине Елене Трубецкой, Павел Демидов переехал на постоянное жительство в Италию, купив в 1872 году огромное владение – виллу Пратолино. Несмотря на то, что благоустройство виллы требовало огромных денег, супруги не жалели средств и на благотворительные цели. Они вносили значительные суммы на облицовку мрамором фасада собора Санта-Мария-дель-Фьоре. Павел и Елена продолжали содержать прежние фамильные благотворительные заведения, а также открыли «дешевую столовую Елены Трубецкой». За свою филантропическую деятельность в Италии Павел Павлович Демидов был награжден орденами Святых Мазрилия и Лазара и «Итальянской короны». Вручив золотую медаль, жители Флоренции избрали его почетным гражданином своего города. Здесь он открыл школы, приюты и дешевые столовые для рабочих.

Князь Павел Павлович Демидов скончался на вилле Пратолино в 1855 г. Флоренция с большим почетом проводила похоронный кортеж, поскольку князь, несмотря на свою привязанность к Италии, захотел быть похороненным в Нижнем Тагиле на родине Демидовых. Эта дорога, кстати, заняла тогда 15 дней. Последняя из Демидовых, Мария Павловна, была красивой и образованной женщиной с тонким вкусом и плюс ко всему – прекрасной балериной. Она танцевала на приемах и балах, на ее классические балеты приезжала вся римская знать и даже члены российской императорской семьи.
http://capital.ekburg.ru/529_0_0_0/

 Отправлено: 26.08.09 12:57. Заголовок: Золотой век малахита

Золотой век малахита

В конце XVIII — первой четверти XIX века уральский малахит появился в палитре европейских мозаичистов. Факт этот целиком обязан русскому каменному рынку, и в частности предпринимательской деятельности Н. Н. Демидова. Этот глава крупнейшего русского промышленного дома скупал малахит Гумешевского рудника сначала у его владельца А. Ф. Турчанинова, а затем у его наследников по 300—500 рублей за пуд и вывозил скромными партиями своим кораблём через Тулон в Париж, Рим, Флоренцию, Неаполь. Здесь десятки мастерских — ювелирных, бронзолитейных, мозаичных, работая по его заказам, готовили сотни вещей для продажи. Продавая их через многочисленных комиссионеров в Европе и России, получая барыши, Н. Н. Демидов ещё и подогревал интерес к малахиту на общеевропейском рынке роскоши78.

Подавляющее большинство вещей, изготавливавшихся по его вкусу, отличалось купеческой пышностью и делалось с наименьшими для заказчика затратами (ведь заказчиком он выступал сам). Наиболее удобной в этом отношении была простейшая техника оклейки малахитом уже готовых бронзовых изделий, которыми французская бронзолитейная промышленность с лихвой снабжала всю Европу. Оклеивали всё — от простейших форм до сложных — столы, камины, вазы, пьедесталы под статуи, статуэтки, канделябры...79

С 1808 по 1828-й, год смерти Н. Н. Демидова, на него работали мастерские ювелиров Легри, Одио, Филиппьери в Париже; фирма «Ботт и Моин» в Женеве; мозаичист из Рима Джоакино Барберини; ученик Кановы скульптор Адамо Тадолини; мозаичисты Морелли — отец Николо и сын Станислав; на протяжении двенадцати-тринадцати лет заказы Н. Н. Демидова выполняла фирма прославленного бронзовщика Франции Томира — в 1816 году Демидов заключил с ней контракт на изготовление большой малахитовой вазы Медичи. Рисунки ваз под «камнеклейные» работы делал каррарский скульптор Карло Кастельподжи. Особенно плодотворны были контакты Н. Н. Демидова с итальянским мастером-малахитчиком Сибилио Франческа, с равным успехом выполнявшим и крупные мозаичные, и ювелирные работы.
Готовые вещи Н. Н. Демидов продавал через разных торговцев драгоценностями и антиквариатом. Преуспевали в этом посредничестве Лери в Париже, «Гартог Деври и Сын» в Амстердаме, неаполитанские Гандоло Микеле и «Микеле Ворио и Гаетано Аусано». Основная же масса вещей шла в Россию через Николо Лоренцини, купца и комиссионера по продаже драгоценностей, предметов искусства и антиквариата, принадлежащих фамилии Демидовых, жившего в Петербурге. Успех предприятия побудил Н. Н. Демидова купить на Невском проспекте магазин, который был оформлен на имя Н. Лоренцини81.

Предприимчивость Н. Н. Демидова как торговца малахитом примечательна уже тем, что он, не имея своего малахита, сумел прибрать к рукам и без того редкий на рынке гумешевский камень.

В первые же десятилетия XIX века Н. Н. Демидов выдвинулся среди русской знати как обладатель богатейшего по тому времени собрания малахитовых вещей европейской работы. В 1808 году среди драгоценностей его дома была всего лишь одна-единственная малахитовая прямоугольная табакерка в золотой оправе. Её берегли наравне с фамильными драгоценностями: год за годом она переходила из описи в опись с неизменной припиской «имеется на месте». В 1815 году в доме насчитывалось уже тридцать вещей с малахитом. Среди них камин, столы — большие и малые, с богатыми золочёными бронзами, вазы и чащи, масса кабинетных форм, светильников, украшенных малахитом, ювелирные изделия.





http://www.eunnet.net/malachite/win/p01-07.html

В конце XVIII века изделия из малахита были доступны лишь императорскому двору и немногим представителям российской аристократии. Вазы из малахита украшали Таврический дворец генерала-фельдмаршала и фаворита Екатерины II Г.А. Потемкина, столы с малахитовыми столешницами, вазы, пьедесталы использованы в убранстве интерьеров Фонтанного дома Шереметьевых в Петербурге. Как редчайшая драгоценность хранилась в числе фамильных ценностей Шереметьевых малахитовая табакерка, отделанная золотом и кораллами, которая принадлежала Прасковье Ковалевой-Жемчуговой Шереметьевой.

Михайловский замок - столичный дворец Павла I стал первой дворцовой постройкой императорской фамилии, в отделке которой применен гумишевский малахит. Им были украшены только несколько парадных интерьеров. Более чем скромное использование малахита свидетельствует о редкости, ценности и высокой степени престижности, которой был наделен этот минерал.

Примечательно, что история малахита в России связана с именем одного рода - знаменитых горнозаводчиков и землевладельцев, благотворителей и меценатов предпринимателей Демидовых. Весь российский малахит безраздельно принадлежал частным лицам.

В конце XVIII - начале XIX века им был Николай Никитич Демидов (1773 - 1828), владелец Уральских заводов, русский посланник во Флоренции. Ему наследовали сыновья, младший из которых, Анатолий Демидов, князь Сан-Донато (1812 - 1870), стал признанным королем малахита.

Большая часть его жизни была связана с Италией. Знаменитая вилла Демидова в Сан-Донато, бывшая центром итало-русской колонии, была заполнена уральским малахитом, на который съезжалась смотреть вся аристократическая Италия. Здесь русские малахитчики работали вместе с прославленными итальянскими камнерезами Сибиллио и Карбонелли.

С 1830 - 1840-х гг. малахит становится особо модным. Его оправляют в золото и платину, осыпают бриллиантами и изумрудами. Величественные вазы, обелиски, предметы мебели столь же изысканно красивы, сколь и баснословно дороги. "Позволить себе иметь крупную вещь из малахита это то же, что владеть бриллиантами", - отмечалось в то время в "Санкт-Петербургских ведомостях".

Императорский двор не жалел денег на малахитовую роскошь. Малахит стал самоцветным знаком государственного престижа - традиция, сохраняющаяся по сей день. Зеленым малахитом были украшены самые репрезентативные резиденции Николая I - Зимний дворец после пожара 1837 года был удостоен Малахитового зала, в 1848 - 1849 гг. Екатерининский зал Большого Кремлевского дворца получил изысканное малахитовое убранство.

1851 год можно по праву считать звездным годом малахита. Главной достопримечательностью Русского отдела Всемирной выставки, открывшейся в Лондоне, стал малахитовый кабинет, состоявший из 76 предметов. Все предметы были изготовлены на фабрике Демидовых, специально обустроенной на Васильевском острове. Газета "Санкт-Петербургские ведомости", цитируя "Morning Post", писала: "Первое место между русскими произведениями как по богатству, так и по изяществу бесспорно принадлежит произведениям из малахита. Великолепие, изумительная законченность и вкус, с которыми обработан этот драгоценный материал, составляют вместе еще невиданное до сих пор явление в истории искусства. Малахит... приличен более других веществ для изготовления предметов, в которых роскошь должна соединяться с изяществом". Малахитовый кабинет был особо отмечен королевой Викторией - изысканная зелень малахита отвечала вкусам европейской монархии. Итог - главная награда выставки Медаль Совета присуждена Демидовым за малахитовый кабинет.

А российской публике во всей своей красе малахит предстанет чуть позже, когда откроются двери Исаакиевского собора, из сорока лет строительства которого восемь были затрачены на работу с малахитом. "Малахитовые колонны громадностию своею и приятным для глаза зеленым цветом поражают зрителя, а по своему богатству не имеют себе равных и даже подобных в целом свете", - писала восторженная пресса.

И здесь в истории малахита произошел примечательный поворот: публично представленные массы малахита низложили его с аристократического рынка, он превратился в роскошный, дорогой, но облицовочный камень. Интерес к малахиту постепенно угасал, и лишь творчество гениального Фаберже вернуло зеленому камню былую роскошь и славу.
http://www.miel.ru/Press/vybor/2003/01/3_03

 Отправлено: 26.08.09 13:04. Заголовок: Флоренция - Одесса: Демидовы, князья Сан-Донато

Флоренция - Одесса: Демидовы, князья Сан-Донато
В Одесской государственной научной библиотеке им. М. Горького 21 февраля 2004 года проводилась краеведческая встреча "Одесса - Италия: страницы истории", проводимая президентом Одесского комитета Итальянского Национального общества им. Данте Алигьери Демьяновой Людмилой Ивановной. Также представлялась выставка приуроченная встрече.
Один из тематических разделов был посвящен истории деятельности рода Демидовых. Тема благотворительности русских горнозаводчиков Демидовых достаточно широка. Мне же хотелось освятить деятельность во Флоренции и Одессе "флорентийской ветви" рода Демидовых - князей Сан-Донато.
Герб Демидовых князей Сан-ДонатоВ Италии имя Демидовых стало известно в 1815 году. Николай Никитович Демидов, основатель "ветви", с этого года был назначен российским посланником во Флоренции.
За время пребывания в тосканской столице он учредил дом презрения бедных, детскую школу и приют, основал художественный музей и богатейшую картинную галерею. В знак благодарности и уважения флорентийцы одну из площадей, вблизи Демидовского дома призрения, назвали Демидовой и на этой же площади поставили щедрому меценату памятник из белого мрамора, представляющий Николая Никитовича в римской тоге, обнимающего больного ребенка, а у ног его расположены четыре скорбные статуи (1871 год).
В Одессе же он упоминается как один из жертвователей на сооружение памятника городскому голове - герцогу Ришелье (1822-1827). Также в начале 1800-х годов Николай Никитович купил в Тираспольском и Херсонском уездах (сейчас это территория Одесской области), 18 тысяч десятин земли с незначительным населением и перевез сюда крестьян из своих северных вотчин. Здесь он занимался новаторством в сельском хозяйстве.
Младший сын Николая Никитовича Анатолий Николаевич, служил в министерстве иностранных дел и состоял при русском посольстве сначала в Париже, затем в Риме и в Вене.
В 1840 году Анатолий Николаевич женился на Матильде де Монфор, родной племяннице Наполеона Бонапарта. И именно тогда великий князь Леопольд ІІ Лорранский пожаловал Анатолию тосканский титул князя Сан-Донато, который Николай І носить ему в России не разрешил. Через пять лет супруги развелись.
На вилле в Сан-Донато Анатолием Николаевичем был выстроен домовой храм. В то время (1857 год) в самой Флоренции русской церкви еще не существовало, поэтому Демидовский домовой храм стал центром духовной жизни русских тосканцев. Здесь же им была основана шелковая фабрика. Анатолий Демидов продолжал пополнение открытой его отцом картинной галереи, покровительствовал художникам и стремился познакомить итальянцев с их творчеством.
В Одессе Анатолий Демидов известен как жертвователь двух тысяч рублей в 1839 году на "учреждение и построение женского монастыря с училищем при нем для сирот духовного звания" и как жертвователь немалых сумм на благоустройство глазной [офтальмологической] больницы.
Умер Анатолий Николаевич в 1870 году бездетным. Его племянник Павел Павлович Демидов в 1872 году получил по наследству княжеский титул Сан-Донато от итальянского короля Виктора-Эммануила II и унаследовал принадлежавшее дяде, Анатолию Николаевичу, княжество Сан-Донато. В этом же году Павел Павлович получил Высочайшее дозволение императора Александра II, как и его потомки, носить в России иностранные ордена - Св. Маврикия и Лазаря, и Итальянской короны, а также и титул князя Сан-Донато. 20 января 1877 года Высочайше был утвержден герб князей Сан-Донато, содержавший эмблемы как герба Флоренции и местной общины, так и княжеские итальянские регалии (мантия с золотыми звездочками и шлем).
Флорентийская медальПавел Павлович продолжал обогащать виллу Сан-Донато выдающимися произведениями искусства. Во Флоренции, где он часто жил с семьей на вилле Сан-Донато, а затем в приобретенном им бывшем имении Медичи Пратолино, им были открыты дешевые столовые для бедных, ночлежные приюты, школы и передана муниципалитету крупная сумма денег на облицовку мрамором фасада собора Санта Мария дель Фьоре. За эти пожертвования Павел Павлович и его жена были избраны муниципалитетом почетными гражданами Флоренции, а в 1879 году в их честь на деньги, собранные по подписке, была выбита золотая медаль с изображением Павла Павловича и его жены Елены Петровны Демидовых. На обратной стороне медали (реверсе) надпись по-итальянски: КНЯЗЬЯМ ПАВЛУ И ЕЛЕНЕ ДЕМИДОВЫМ САН-ДОНАТО - БЛАГОДАРНАЯ ФЛОРЕНЦИЯ.
Несколько позже в знак благодарности за пожертвования, сделанные князем городу, на фасаде собора Санта Мария дель Фьоре был помещен фамильный герб Демидовых, под которым расположена надпись "Paolo Demidoff".
В 1880 году Павел Павлович продал на аукционе виллу Сан-Донато вместе со всем ее содержимым, подарив русской православной церкви во Флоренции (тогда еще временной) богатую церковную утварь, иконы, деревянные панели и великолепные резные двери работы знаменитых братьев Барбетти.
В этом же году началось флорентийское храмостроительство, в книге для сбора средств, на строительство русского православного храма, присланной духовной консисторией из Петербурга в Италию, среди первых жертвователей записано и имя князей Сан-Донато.
Скончался Павел Павлович Демидов во Флоренции в 1885 году. Прах его был перевезен в Нижний Тагил и захоронен в родовой усыпальнице Демидовых в Выйско-Никольской церкви.
После смерти мужа его вдова Елена Демидова, унаследовав все состояние и имущество мужа, пожертвовала на строительство русской флорентийской церкви крупную сумму денег, составившую почти пятую часть всех расходов на постройку (в память об этом над входной дверью установлен небольшой образ св. царицы Елены, покровительницы княгини Е.П. Демидовой).
Итак, Елена Петровна осталась одна с пятью детьми на руках: два сына и три дочери, младшей из которых было чуть больше года. В начале 1890-х годов она из Киева переехала с детьми в Одессу, где прожила более 25 лет, часто бывая при этом и во Флоренции. Но даже тогда, как мы могли убедиться, она не перестала заниматься благотворительностью, активно участвуя в жизни двух городов - Флоренции и Одессы.
В 1902-03 годах оказалось, что имеющихся средств на завершение строительства Храма русской православной церкви во Флоренции не достаточно. В этот трудный момент на помощь опять пришла княгиня Е.П. Демидова Сан-Донато - храм удалось возвести к намеченному сроку. В 1903 году, наконец, был построен во Флоренции русский православный Храм с верхней церковью Рождества Христова и нижней церковью - Никольской, во имя святителя Николая Мирликийского. Нижняя церковь являлась историческим продолжением домового храма князей Демидовых, основанного в 1840 г. на их вилле под Флоренцией в Сан-Донато. Сохранилось и посвящение в честь небесного покровителя Николая Никитича Демидова, основателя "флорентийской ветви" семейства. Так же в нижнем храме русской православной церкви находятся две мемориальные доски с надписью на русском и итальянском языках: "Храм сей своим благолепием обязан Павлу Павловичу Демидову, князю Сан-Донато и его супруге Елене Петровне, урожденной Трубецкой".
Имение Демидовых-Сан-Донато в Одессе В Одессе Елена Демидова жила в своем имении на Французском бульваре (территория нынешней Одесской киностудии). Само имение небольшое, но очень уютное, расположенное невдалеке от моря. Интересно отметить, что фасад здания украшен барельефами из итальянского белого мрамора, на которых изображены деятели культуры и политики Италии и России. Конечно же в имении была возведена и небольшая домовая церковь.Слева от парадного въезда расположен барельеф с гербом, относящимся к мужской. Во внутреннем дворике растут, напоминая всем о прекрасной стране, трехметровые итальянские пинии, привезенные Демидовой из самой Италии. Это, хочется заметить, очень радует душу.
А над окном церкви размещен барельеф с бюстом Данте Алигьери. Над барельефом Данте красуется родовой герб, относящийся к женской половине рода.Но опечаливает тот факт, что "одесский памятник" роду Демидовых, князей Сан-Донато находится в очень плохом состоянии. Если в нем и теплится жизнь, то только благодаря председателю Союза Кинематографистов Украины в Одессе - Вадиму Васильевичу Костроменко. Расположившись в бывшем особняке, он сохраняет одесситам поистине памятник архитектуры. Именно Вадим Васильевич поведал мне прекрасную историю о пребывании здесь "русских флорентийцев".
Вернувшись к самой Елене Петровне хочется сказать, что вела она жизнь ограниченную узким кругом друзей, но в тоже время являлась "крупной величиной среди одесского интеллигентного общества". Княгиню Сан-Донато знали все, имя ее было на устах представителей разных слоев населения города. Причина такой исключительной известности коренилась в необыкновенной доброте сердца Елены Петровны, в ее отзывчивости и безмерной щедрости.
Елена Демидова жертвовала суммы до 5 тысяч рублей на разного рода благотворительность.
На постройку новых зданий для духовной семинарии; на строительство монастырей и церквей (Свято-Ильинского мужского монастыря, Архангело-Михайловского женского монастыря, церкви Св. Георгия Одесского кадетского корпуса и др.); на проведение Рождественских праздников. Княгиня вносила плату за воспитанниц Епархиального женского училища; из процентов денежных капиталов, которые были внесены Еленой Демидовой "на вечное время семинарии", нуждавшимся в деньгах студентам выдавались пособия для "первоначального обзаведения". Елена Петровна вносила деньги на строительство спасательной станции под Одессой, на ее средства содержалась второклассная мужская школа. Княгиня Сан-Донато состояла в разных благотворительных обществах города, например, в Одесском женском Благотворительном обществе, руководимом княгиней Воронцовой. Еще долго можно продолжать список сделанного во благо Одессы Еленой Демидовой… Но не смотря на такую широкую деятельность княгиня так и не вышла замуж, хотя желающих было хоть отбавляй. Елена Петровна пронесла в сердце любовь и теплоту отношений с мужем до конца своей жизни.
http://www.lavita-odessita.narod.ru/odessa.html